Стальная мечта - Страница 66

— Это сильно напоминает мое собственное бултыхание по жизни. Кто я такая? Подстилка Барта Фрейдена, а прежде — еще чья-то. Кем бы я была без мужиков? К примеру, без тебя? На планете вроде этой… Без крепкого мужика женщина вроде меня — рабыня, вещь, ничто. Я нуждаюсь в тебе… Мне необходимо, чтоб ты удерживал меня. А в таком месте, как Сангрия, ты вдруг обнаружил, что сам нуждаешься во мне. Чтобы не свихнуться, не выродиться в тупую скотину. Вот в чем дело, Барт. Нравится нам это или нет — ты и я на краю пропасти. Мы связаны друг с другом, спаяны вместе чем-то более сильным, чем просто постель. Ты и я — внутри. А снаружи воют волки.

— Соф… ты что, пытаешься объясниться в любви?

Она засмеялась, возможно, отчасти с излишним цинизмом.

— Если хочешь, назови обоюдный паразитизм любовью. Полагаю, так оно звучит чище.

— Почему… Почему никогда прежде ты не говорила мне ничего подобного?

Она обхватила его за шею.

— Потому что до этого момента ты ни слова бы не понял из сказанного мной, Бесподобный Вождь. Поскольку не нуждался в этом.

— Соф, я…

— Замолчи. Ты не это имеешь в виду. Ты не любишь меня, ты просто нуждаешься во мне. Так же, как я в тебе. По рукам?

— По рукам, — выдохнул Барт, привлекая подругу к себе. — Не беспокойся — где еще на этой разнесчастной планетке найду я такое невинное юное существо, как ты?

Барт почувствовал, как она смеется, уткнувшись ему в грудь, — судорожный, вымученный смех. И неизъяснимые правила какой-то безымянной игры вынудили Барта рассмеяться в ответ. Тем не менее любовники оставались в объятьях друг друга еще долго-долго.

— Первая цепь — берегись! — бодро крикнул Вандерлинг, резко опуская снипган на уровень пояса. В течение какого-то мгновения ничего не происходило, и Вандерлинг раздраженно оглянулся назад. Чуть ниже того места, где стоял генерал, раскинулась широкая долина, с усадьбой примерно в двухстах ярдах к западу.

В низине спрятались три дугообразные шеренги, примерно по триста бойцов в каждой. Впереди маячил тесно скучившийся клин бандитов. Первая цепь, вооруженная копьями, дубинками, ножами и косами внезапно замялась, вместо того чтобы ринуться в атаку.

— Пошевелите их! — рявкнул Вандерлинг, и трое героиновых Тыкв угрожающе маханули лучеметами на собственные войска. Задние ряды первого клина моментально ломанулись вперед, напирая на своих товарищей, и вся ватага оборванцев ринулась вверх из оврага по гладкой равнине к крепости.

Вандерлинг, как заправский хамелеон, одним глазом наблюдал за бандитами, бегущими к усадьбе под прицелом героинщиков, а другим — за остальными партизанами: еще три сотни плохо вооруженных, разнузданных бандюг, еще несколько Тыкв, надзирающих за тем, чтобы приказы Вандерлинга исполнялись. А позади — триста человек из регулярных частей Народной Армии.

Первая цепь теперь бойко трусила к обнесенной стеной усадьбе. Крепость защищала огромные загоны с мясными Животными. Что ж, это неплохо! Ведь разношерстное сборище раздолбаев не намного лучше мясного стада. Героиновые Тыквы гнали разбойничков вперед, как пастухи — овец.

И речи быть не может, чтоб эта гопота добралась до мясных Животных первой. Бандиты были самым тупым, самым ненадежным войском из всех, какими Вандерлинг когда-либо командовал.

Однако за последние два месяца сражений генерал выработал простую, нехитрую тактику. Разбойник — это всего лишь пара ног, топающих в более-менее верном направлении. Вполне достаточно! Вандерлинг уже успешно разрушил поместий двадцать самолично и свел метод к такой простой формуле, что даже тупорылые офицеры-Тыквы в состоянии пользоваться ею самостоятельно. «В конце концов, — думал Вандерлинг, — если у тебя преимущество десять к одному, кого интересуют тонкости?»

Сейчас Вандерлинг видел, что толпе бандитов остается не больше ста ярдов до усадьбы. Попытаются ли Киллеры выдержать осаду?.. Нет, все-таки вышли! Ворота в частоколе распахнулись, и затянутые в черное воины посыпались наружу — сорок, пятьдесят, сто… Наверное, появится весь гарнизон! С беспристрастным одобрением профессионала Вандерлинг отметил, что Киллеры, по-видимому, чему-то наконец научились. Вместо того чтобы вслепую, очертя голову, кидаться на атакующих, они быстро выстроились в тесную, растянутую полукругом стрелковую цепь, образуя чашу, в которой бы захлебнулся натиск повстанцев, закрепились на позиции и открыли огонь. Интересная, пусть и тщетная, вариация…

В семидесяти ярдах от Киллеров бандиты влипли в сплошную стену свинца. Первый ряд повалился, как кегли. Немедленно основная масса бандитов отпрянула и повернула назад — попав точно под лезвие циркулярной пилы, когда Тыквы не замедлили пустить в ход снипганы. Случилась короткая паника. Но паника контролируемая, поскольку Тыквы безжалостно гнали оборванцев вперед, прямо под массированный огонь врага. Пятьдесят, сорок, тридцать ярдов до ограды… Уже пора, вот сейчас… Сейчас!

— Вторая цепь — берегись! — крикнул Вандерлинг, отступая в сторону, пока торчки гнали вторую порцию смертников к усадьбе. Пока они неслись через равнину, Вандерлинг увидел, что остатки первой цепи — не больше ста пятидесяти человек — добрались наконец до черных гиен.

Ничего, кроме мрачной резни, ожидать не приходилось. Полукруг Киллеров сомкнулся за спинами ошалевших доходяг. Их принялись кромсать «звездами», лупить сапогами и прикладами, рвать зубами. Все, что Вандерлинг мог разглядеть, — это плотный ком тел, извивающихся в смертельной агонии. «Вы гляньте только, как острозубые принимаются за работу! — восхитился генерал. — Еще пара минут, и здесь не останется ничего, кроме порубленного на собачьи консервы мяса!»